СЛОВО ПРОТОИЕРЕЯ МИХАИЛА ТРУХАНОВА (+2006Г.) В ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА, МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО.


СЛОВО ПРОТОИЕРЕЯ МИХАИЛА ТРУХАНОВА (+2006Г.)
В ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛИППА, МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодня мы чествуем святителя Филиппа, митрополита Московского и Всея Руси. Непродолжительно было его святительство. По повелению царя Грозного над Филиппом был учинен суд церковный, на котором в угоду царю пастыри и архипастыри лишили Филиппа митрополичьего сана и всячески опозорили его.

Христос говорит: «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит...» (Ин. 10, 11-12), спасая собственную шкуру.

Поэтому, вспоминая святителя Филиппа — пастыря, положившего душу свою за овцы стада Христова, мы должны, прежде всего, осудить самих себя за свое недостойное исполнение пастырского долга. Осудить себя за то, что плохо пасем вас, осудить себя за то, что мы — не добрые, и уж никак не готовы положить душу свою за спасение ваших душ.

Господь говорит через пророка Иезекииля: «Когда Я скажу беззаконнику: "Беззаконник! Ты смертью умрешь", а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей» (Иез. 33, 8). — Слышите, какая страшная ответственность на пастыре? Мы должны обличать беззаконие, чтобы отвратить от него людей, иначе и люди в беззаконии своем погибнут, и мы с ними.

Приходит ко мне, например, развратник или пропойца и просит благословения на продолжение своей развратной, гулящей жизни. Скажите — если я пастырь истинный, а не наемник, — дам я ему на этакую жизнь благословение Божие? — Никак! Горе мне, если я стану потакать его беззаконию... Горе мне, если я не стану обличать его нечестия и не буду стремиться открывать пути жизни порядочной, праведной. В этом и будет проявляться моя любовь к человеку, погрязшему в беззаконии. Любовь ведь совсем не обязательно должна выражаться в расплывчатой улыбке моего лица. Папы и мамы по себе знают, что, и наказывая за провинности своих детишек, они не перестают любить их.

Или, скажем, приходит ко мне человек в скорбном, мятежном, угнетенном состоянии. Мой пастырский долг — принять его с любовью и успокоить, и милосердие Божие вместе с ним испросить, и благодатную помощь Божию получить в совместной молитве, в участии в таинствах Церкви Христовой. Пастырь призван к тому, чтобы чрез него все скорбящие, обремененные и труждающиеся приходили ко Спасителю и получали то облегчение, ту радость, которая даруется только Христом.

Каждый из нас, пастырей, несет великую ответственность пред Богом за души, нам вверенные.

Вот мы видим людей, погрязших в беззаконии и распутстве, и не останавливаем их; если мы своими ушами слышим, как поносится Истина и молчим, боимся того, что, может быть, и нам придется пострадать за эту вот Истину, которая в поругании, в бесчестии теперь, которая опозорена, оклеветана. Мы боимся встать на защиту Истины, боимся возвысить свой голос против клеветы на Истину... Мы уходим в кусты, в тень, в лучшем случае — в молчание, соблюдая таким образом свои, так сказать, шкурнические интересы... Именно таких пастырей Христос и называет наемниками.

Мы все падки на выгоду и славу, на честь и награды, и потому мы в своей, с позволения сказать, пастырской деятельности часто увлекаемся этой стороной дела — выгодами и наградами, забывая при этом о самом главном, о самом важном, что мы, как пастыри, должны делать, а именно: самим спасаться и вас спасать, самим оставлять все и следовать по пути Христову и вас призывать к тому же, чтобы всем нам достичь блаженного единения с Богом.

Нам придется отвечать пред Богом за то, как мы вас пасем: водим ли мы вас на пажитях Христовых или... мы ничего не предпринимаем и тогда, когда вы заблудились, когда вы забрели в «страну далече» от Христа...

Благословили нечестие, не остановили беззаконие, промолчали, — вот и придется нам понести кару, наказание за преступное молчание наше, ибо сказана Господом: «Без-законник... умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей» (Иез. 33, 8).

Сказана также, что если ты остановишь беззаконника, и «он обратится от грехов своих и будет творить суд и правду, если этот беззаконник... будет ходить по законам жизни, не делая ничего худого, — то он будет жив, не умрет. Ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему» (Иез. 33, 14-16).

Велика награда тому, кто другого отводит от греха. Вспомните, что написано апостолам Иаковом в Послании:«Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5, 20) своих.

К сожалению, часто пастыри, по слову святителя Иоанна Златоустого, оказываются недостойными носителями благодати священства, и сами не спасаются и других не спасают.

Господь чрез пророка Иезекииля укоризненно говорит о недостойных пастырях: «Горе пастырям,... которые пасли себя самих!» (Иез. 34, 2).

Мы заботимся только о собственном благополучии — не о благополучии души, а о благополучии временной нашей жизни, земной, плотской. И совершенно не задумываемся о той участи, которая готовится нам за то, что мы «стада не пасли», в день суда — для вечности.

И если великий проповедник слова Божия апостол Павел говорил о себе: «Горе мне, если я не благовествую»(1 Кор. 9, 16), то двойное горе нам, когда мы превращаемся как бы в псов, утративших способность лаять, и вас не обличаем, не вразумляем, не наставляем, не убеждаем...

Нам стало трудно вас наставлять на путь праведности, потому что мы сами зачастую идем по пути заблуждения и порока. Вы сами понимаете, как трудно призывать к воздержанию другого тому, кто сам не знает, что такое пост, кто сам невоздержанием разрушает пост. Нам тяжело шевелить языком стало, тяжело стало призывать вас к соблюдению поста, ибо мы будем чувствовать на себе ваши — пусть даже и немые — укоры по своему адресу, обличающие нас самих в неисполнении того, что мы говорим вам...

Хорошо было проповедовать апостолам Христовым и первым последователям их — пастырям и архипастырям, потому что они сами горели пламеиной любовью к Богу. Они любили Бога и вечную Истину в Боге, и потому они умели просто говорить о Боге и о спасении. Они не учили христианству как какой-то теории, как науке, которых много... Они сами жили христианством и других учили жить по-христиански. Они сами следовали стопам Христовым и других наставляли поступать в жизни так, как Сам Спаситель поступал.

Я могу, например, вызубрить наизусть какое-то положение Евангелия и вам пересказать его красиво, гладко, но оно не западет вам в душу, поскольку от меня исходит не от души... Чтобы слово Евангелия проникло и запало в ваши души, надобно, чтобы оно исходило и у меня от души; надобно, чтобы я сам жил по этому слову Евангелия, чтобы я нелицемерно любил Бога и вас...

Если же мы, пастыри, по слову Господню чрез пророка Иезекииля, волною одеваемся — в шелка и шерсть, откормленных овец закапаем и едим тук, а стадо не пасем, то горе нам (Ср.: Иез. 34, 3).

«Пастырь добрый душу свою полагает за овцы» (Ин. 10, 11).

Пастырь идет впереди, являя во всем образец своей пастве. На наших наперсных крестах с обратной стороны написаны слова из Послания апостола Павла к Тимофею: «образ буди верным: словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4, 12).

Слышите, какой образец мы должны являть перед вами?

Вспоминаемый ныне святитель Филипп дает нам практический образец Пастыря доброго... Он всего лишь около трёх лет был на русской первосвятительской кафедре, но он славен паче многих других. Его стойкость в преданности воле Божией, его любовь к Истине, его бесстрашное обличение царя Иоанна IV Грозного и его личная праведность поставили Филиппа в число святителей, сияющих любовью к Богу.

Я не буду пересказывать известного нам жития святителя Филиппа. Отмечу лишь, как Филипп, наблюдая кровопролитие невинных жертв царя Грозного, смело возвысил свой первосвятительский голос в обличение и сказал царю прямо в соборе: «Здесь, в храме, нами приносится бескровная Жертва; а за алтарем льется невинная кровь христианская. Не узнаю царя благочестивого ни в одежде, подражающей басурманской, ни в поведении, ни в жизни...». Конечно, это не могло понравиться царю Грозному. И по его повелению собирается архиерейский собор, находятся лжесвидетели, клевещущие на Филиппа, и собор обвиняет его как чародея, как нарушителя иноческой жизни и преступника законов государства, и низлагает Филиппа...

Архиереи руку приложили к такому соборному постановлению... Некоторые из архиереев, участвовавших в низложении Филиппа, участвовали и в поставлении Филиппа, бывшего игуменом Соловецкой обители, на кафедру Московскую — по повелению того же царя Грозного... Вот что делает желание личной славы и страх перед грозным владыкой. Они сами мечтали дорваться до первосвятительской чести в России. Все эти архиереи —Пимены Новгородские, Филофеи Рязанские, Пафнутии и им подобные — прельстились на выгоды мира сего и почести царские и... отступили от Истины, и осудили невинного человека. Осудили такого бесстрашного бойца из армии Христовой! Осудили такого человека, который больше жизни своей возлюбил Истину Христову.

Филипп, например, на угрозы царские спокойно отвечал: «Я не домогался этой власти святительской, я возлюбил пустыню, в которой и подвизался в подвигах вместе с другими иноками Соловецкой обители. Я, ты знаешь, ни подкупа не предпринял, ни человеческого заступничества не использовал, чтобы добиться чести святительской. И потому я охотно опять уйду туда, в пустыню, и буду в подвиге поста и молитвы жить со своими братьями по духу. А ты, царь, прекрати кровопролитие, распусти опричнину...».

«Филипп, замолчи! Или ты нашей державе хочешь противиться?», — строго говорит Иоанн Грозный.

«Царю благий! Напрасно ты думаешь меня преклонить угрозами лишений и мучений. Я — пришлец и присельник на земле, как и все отцы мои. Подвизаюсь за истину и благочестие, и никакие угрозы и страдания не заставят меня умолкнуть. Наше молчание полагает грех на душу твою. О, царь! Худой кормчий может погубить и весь корабль...».

Царь стучит своим железным жезлом о помост Успенского собора и в гневе покидает собор.

Затем Филиппа ссылают в Тверской Отрочь монастырь, и там 23 декабря 1569 г. он и находит кончину: его задушил в келье Малюта Скуратов — один из опричников царских.

Вот какова участь борца за истину.

Вспоминая святителя Филиппа, будем молиться, чтобы Господь по его молитвам укрепил и нас в любви Своей, в Истине Своей. И когда от нас потребуется свидетельство — будем свидетельствовать Истину. Если же будем малодушны и будем бояться: как бы не утратить расположения сильных мира сего, будем бежать в кусты, прятаться, а еще хуже — клеветать на Истину, то — горе нам! Наша участь — участь вот этих Пафнутиев, Филофеев, Пименов, бесчестно судивших Филиппа.

Всякий человек, отступивший от Истины, становится в положение враждующего с Тем, кто есть Живая Истина, —Христос.

Вспоминая святителя Филиппа, положившего душу свою за овцы стада Христова, человека, который любил Истину более, нежели жизнь, нам должно подражать его неустрашимости в исповедании Истины, помня, что Христос — Истина, и тот, кто исповедует Истину, кто страдает и умирает за Истину, — страдает и умирает за Христа. Почетна эта смерть! И дай Бог, чтобы побольше среди нас, христиан, — и прежде всего пастырей и архипастырей — находилось подражателей жизни и кончине святителя Филиппа. Дай Бог, чтобы каждая христианская душа, которая во святом крещении отверглась от сатаны и всех дел его и от лжи его и обратилась ко Христу — Солнцу Правды, чтобы эта душа христианская всею жизнью своею любила и искала Правду.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5, 6). Где насытятся? Насытятся во Христе. Он — Правда. Он — Единая и вечно живая Истина.

Да сподобит Господь всех нас любить Истину, искать Правду, всегда гнушаться лжи, никогда не говорить ничего клеветнического, ничего ложного; говорить — только правду! И сподоби, Господи, нас всех стремиться к Правде Твоей, невзирая на те мимолетные огорчения и страдания, которые придется претерпеть за Правду.

Надо правду любить всем своим существом, потому что Солнце Правды — Христос; и тот, кто не любит правды, тот не любит Христа. Жалка участь человека лживого, в каком бы он чине и сане ни находился: ложь не спасет его. Вы сами понимаете, что в деле спасения нет разницы между мирянином и митрополитом или священником. Не спасет ни епитрахиль, ни омофор, ни клобук, ни четки, если нет любви в человеке. Помните слова апостола Павла: «Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне... никакой пользы» (1 Кор. 13, 3). Горе тем из нас, кто не любит правды, кто не любит Истины во Христе. Будем же всегда исповедовать правду, подвизаться за правду и любить Истину, пока есть дыхание в нашей груди, пока сердце бьется любовью к Богу. Аминь.

16.07. 1963 г.