Дмитрий Володихин.
ДОБРЫЙ ПАСТЫРЬ.

    Митрополит Филипп, управлявший Русской Церковью на протяжении всего двух лет, чтится ею как один из главных святых, просиявших в нашей земле. Мало в церковной истории архиереев, проявлявших нравственную стойкость и веру столь же твердые, как во времена гонений на ранних христиан. Митрополиту Филиппу удалось показать подобный пример. Он принял венец мученичества как исповедник христианской веры.
    Летом 2007 г. Русская Православная Церковь и все верующие России праздновали великий юбилей: 500 лет со дня рождения святого мученика Филиппа, митрополита Московского, погибшего от рук опричника. Кроме того, в том же году православные России отмечали 355-летие со дня перенесения его мощей из Соловецкого монастыря в Москву. Митрополит Филипп, великий духовный учитель, светоч соловецкого монашества, блестящий деятель церковной экономики и человек, посмевший из любви ко Христу перечить царю Ивану Грозному, - лучший духовный пример для современных владык Церкви. Он был из тех пастырей, которые готовы жизнь положить за свою паству...
    Будущий архиерей родился в 1507 г. в семье старинных московских бояр Колычевых... Ему дано было имя Федор. Детство и юность он провел в достатке, ведь Колычевы относились к числу самых богатых и влиятельных родов России. Однако, Господь, выковывая святость будущего исповедника, преподал ему духовный урок: могучая боярская семья была сокрушена опалой. Федор, потрясенный такой переменой судьбы, не пытался бежать за литовский рубеж, как делали в XVI в. многие служилые аристократы. Увидев тлен материальных богатств и переменчивость общественного положения, он обратился к богатствам, предназначенным для души. Отправившись скитаться по северным обителям, он принял иноческий постриг с именем Филипп, всюду отыскивал суровые условия жизни, скудость и уединение. Подвизавшись в Соловецком монастыре, Филипп признан был братией как человек большого благочестия. В 1548 г. он стал на Соловках игуменом.
    Лучший современный историк Церкви архимандрит Макарий (Веретенников) пишет об игуменстве Филиппа: "...он был известен своими незаурядными организаторскими способностями, приведшими к расцвету обители. Это почитатель святых основателей монастыря, преподобных Зосимы и Савватия, наконец, это создатель икон и строитель храмов, что характеризует его богословские взгляды". В пастырской деятельности Филипп подражал великому духовному наставнику Русской земли - св. митрополиту Макарию.
    В 1566 г., размышляя о преемнике для престарелого и уставшего духом митрополита Афанасия, царь Иван IV обратил внимание на соловецкого настоятеля. Тот был известен государю с наилучшей стороны. По словам Н. Тальберга, "...Иоанн знал о подвижнической и, вместе с тем, кипучей деятельности игумена Филиппа, посылал дары обители, жаловал вотчинами, помогал деньгами в строении каменных церквей, пристаней, гостиниц, плотин. Св. Филипп очищал леса, прокладывал дороги, осушал болота каналами; завел оленей, домашний скот, рыбные ловли и соляные варницы".
    Вызванный в Москву, Филипп сначала возражал против восхождения своего на митрополичью кафедру, однако был к тому принужден государем. Ему пришлось дать обещание "не вступаться" в опричнину, и оно впоследствии стало причиной столкновения царя и митрополита. Филипп, возможно, давал его с легким сердцем, ведь первые два года опричнины в России массовых казней не было: лишилось жизни небольшое количество аристократов, но никакого переворота устоев это не произвело. Такое случалось и при Дмитрии Донском, и при Василии Темном...
    О сущности и целях опричнины, учрежденной в 1565 г., высказывались десятки различающихся по политическим и методологическим пристрастиям историков. Ультрапатриотов более всего воодушевляет история Слободского ордена - особого братства, во главе которого стоял сам царь. Орден жил киновиально, с общими трапезами. Его бойцы собирались в главной церкви государевой резиденции на территории Александровской слободы, получали задания от самого царя. Но одежда их, террористические деяния, а также присутствие в ордене на постах церковного характера светских лиц вызывают ассоциации не с чистым духом русского монастыря, а скорее с теменью европейских эзотерических обществ того периода. Или, по словам современного церковного историка Александра Дворкина, с западными рыцарскими орденами, как вариант - с иезуитами... Вероятно, не зря в ближних советниках царя в опричные годы ходил Елисей Бомелий, маг, астролог и отравитель, знакомый с Джоном Ди... Кроме того, все смелые романтические высказывания о Слободском ордене основываются почти исключительно на одном документе. Это отрывок из свидетельства о России, оставленного бывшими немцами-опричниками Таубе и Крузе, изменниками и бунтовщиками, худо относившимися к нашей стране. Сообщение Таубе и Крузе, по мнению профессиональных историков, не отличается достоверностью.
    Автор этих строк видит в опричнине военно-административную реформу, притом реформу ненужную и неудавшуюся. Она была вызвана общей сложностью военного управления в Московском государстве и, в частности, "спазмом" неудач на Ливонском театре военных действий. Опричнина представляла собой набор чрезвычайных мер, предназначенных для того, чтобы упростить военное управление, сделать его полностью и безоговорочно подконтрольным государю, а также обеспечить успешное продолжение войны. В частности, важной целью было создание крепкого офицерского корпуса, независимого от самовластной и амбициозной верхушки служилой аристократии. Борьба с изменами как иллюзорными, так и реальными была изначально второстепенным направлением действий, и лишь с началом расследования по "делу" конюшего Федорова (заподозренного в измене) и момента сведения свт. Филиппа с митрополичьей кафедры она разрослась, приобретя грандиозные масштабы. Опричнина была отменена, поскольку боеспособность вооруженных сил России она не повысила, как задумывалось, а, напротив, понизила и привела к катастрофическим последствиям. В частности, к поражению русской армии в Ливонии в 1570 г. и сожжению Москвы крымцами в 1571 г.
    Опричнина не была совершенно бесплодным и отрицательным делом. Так, она привела на высокие посты дипломата Михаила Безнина, "канцлера" (печатника) Романа Алферьева, воевод Ивана Плещеева-Колодку, князя Андрея-Старко Хворостинина, князя Дмитрия Хворостинина. Все это люди одаренные, а Дмитрий Хворостинин - поистине гениальный полководец, украшение русской военной истории. Вряд ли у них был шанс подняться до высоких должностей в армии и административном аппарате, если бы царь не нуждался тогда в преданных людях из социальной среды более низкой по уровню, чем высшая служилая аристократия. Однако общий итог опричнины все же отрицательный: нанесенный стране урон заметно превосходит последствия полезных деяний.
    Особенно серьезный ущерб опричнина нанесла Русской православной церкви. Первый царь Московского государства, человек, православное исповедание которого не вызывает сомнений, лично благочестивый, повел в рамках опричнины прямо антицерковную политику.
    Государь Иван IV сделал немало полезного для Церкви и долгое время старался быть ее верным сыном. Проблема состоит в том, что при всей твердости вероисповедной позиции в личной жизни и в политике Иван Васильевич с первой половины 60-х гг. XVI в. стремится как можно меньше стеснять себя. Заповеди Христовы и христианская нравственность слабо связывали его страстную натуру. По всей видимости, эта неприятная перемена свершилась после того, как из жизни ушел добрый духовный наставник Ивана IV - свт. Макарий, митрополит Московский.
    Уже в 1564 г., вскоре после смерти митрополита Макария, государь писал Курбскому о новой своей позиции по отношению к Церкви: "Нигде ты не найдешь, чтобы не разорилось царство, руководимое попами. Тебе чего захотелось - того, что случилось с греками, погубившими царство и предавшимися туркам?" До начала опричнины св. митрополит Макарий, а затем и митрополит Афанасий неоднократно печаловались о судьбе опальных вельмож, осужденных на казнь. Не раз удавалось отмолить их жизни. Однако с установлением опричнины царь все реже прислушивается к голосу Церкви. Теперь он крайне отрицательно относится к попыткам архиереев избавить "изменников" от смерти. Именно в этом состояла главная причина его конфликта со св. Филиппом, пришедшим на место митрополита Афанасия.
    В 1567 г., расследуя дело конюшего И.П. Федорова, одного из первых лиц в государстве, царь применил массовые казни. Современные источники не дают основания отвергнуть или подтвердить наличие заговора в среде высшей служилой знати, которой принадлежал Федоров. Но, допустим, даже и был заговор, даже и готовилась измена, однако репрессиям подверглось множество людей невинных - насельников во владениях вельмож, их слуг, членов семей. Московская Русь такой крови не знала, это не входило в ее политические традиции, это расшатало ее общественное устройство.
    Житие митрополита Филиппа рассказывает о том, как он пытался уговорить царя отказаться от опричнины: "...нача молити, дабы государь престал от такого неугодного начинания Богу и всему православному християнству. И воспомяну ему Евангельское слово: "Аще царство на ся разделится - запустеет". И ина многа глагола со многими слезами..." Не добившись своего, свт. Филипп позднее обличил воинство опричников публично: "Мы убо, царю, приносим жертву Господеви чисту и бескровну в мирское спасение, а за олтарем неповинно кровь лиется християнская и напрасно умирают!" Он отказал царю в благословении, призывая Ивана Васильевича прежде простить "согрешающих" ему. Митрополита возмущало, помимо всего прочего, одеяние опричников: черные ризы, высокие "халдейские" шлыки на головах, тафии (тафья - головной убор, заимствованный у татар. Церковь осудила его ношения задолго до митрополичьего служения свт. Филиппа), не снятые во время крестного хода. Его замечания по этому поводу вызывали царский гнев. Царь настоял на свершении суда над митрополитом. Еще до суда свт. Филипп сложил с себя сан. Архиерейские одежды были насильно сорваны с него прямо в храме во время богослужения и заменены на рваную рясу. Многие мужественные иерархи противились суду, а когда под давлением Ивана Васильевича бывшего митрополита все-таки признали виновным в "порочной жизни", царю не позволили сжечь его. Смертная казнь была заменена ссылкой в Тверской Отроч монастырь. Это произошло в ноябре 1568 г. По словам историка Р.Г. Скрынникова, "...суд над митрополитом нанес сильнейший удар по престижу и влиянию Церкви". Действительно, срамное действие православного государя опозорило Церковь и показало, сколь мало теперь стоит ее честь в глазах Ивана Васильевича. Опричная политика несла в себе мощный антицерковный элемент. Трагическая смерть свт. Филиппа дает еще одно подтверждение этому: в декабре 1569 г. его умертвил опричник Малюта Скуратов-Бельский, о чем свидетельствует житие святителя. У науки нет свидетельств того, что приказ о погублении св. Филиппа отдан был царем, но нет и данных противоположного характера. Его имя не нашли в официальном синодике, куда царь вписывал подданных, убитых по его распоряжению или им самим. Однако там нет и других людей, погибших от его руки или по его распоряжению, что твердо известно по другим источникам. Причастность царя или же его непричастность к смерти Филиппа, таким образом, с абсолютной точностью наукой не установлена. Существует возможность того, что Малюта совершил убийство, не получив на то царского повеления. Так сказать, проявил рвение, зная: бывший глава Русской церкви пребывает в опале, за его смерть не накажут, возможно, даже наградят... Если так, опричник не ошибся. Ни один источник не сообщает, что он понес за свое деяние какое-либо наказание. Во всяком случае, казни Малюта не подвергся, поскольку ушел из жизни лишь в 1573 г. во время штурма одной ливонской крепости.
    В следующем году по царскому приказу лишились жизни св. Корнилий, архимандрит Псково-Печерский, Митрофан, архимандрит Печерского Вознесенского монастыря в Нижнем Новгороде, а также Исаак Сумин, архимандрит Солотчинского монастыря на Рязанщине. Они упомянуты в официальных синодиках опальных. Синодики содержат также немало имен старцев, иноков, архиерейских приближенных и служилых людей. Некоторые персоны духовного звания, вплоть до архиереев, умученные по велению царя, не вошли в синодики, но их гибель подтвержается иными источниками. Во время опричного разгрома Новгорода и Пскова в 1570 г. подверглись нещадному разграблению храмы и монастыри.
    И ныне перед православным русским, любящим свой народ и свою страну, встает вопрос: можно ли совместить молитвы, возносимые святым Филиппу и Корнилию с играми в новую опричнину? Можно ли требовать у Церкви канонизации Ивана IV? Патриарх Алексий II, обращаясь к клиру и приходским советам московских храмов, сказал по этому поводу: "Если признать святыми царя Ивана Грозного и Григория Распутина и быть последовательными и логичными, то надо деканонизировать митрополита Московского Филиппа, преп. Корнилия, игумена Псково-Печерского и много других, умученных Иваном Грозным. Нельзя же вместе поклоняться убийцам и их жертвам. Это безумие. Кто из нормальных верующих захочет оставаться в Церкви, которая одинаково почитает убийц и мучеников, развратников и святых? Если же эти люди действуют не вполне осознанно, а подчиняясь своим эмоциям, своей жажде сильной власти, олицетворяемой Иваном Грозным, своему стремлению увидеть в России, наконец, порядок вместо того морального и криминального беспорядка, в котором мы все находимся, то им бы следовало понять одну элементарную истину, много раз доказанную всей человеческой историей... Несправедливость и зло невозможно победить, искоренить внешним насилием и другим злом... Победить зло, исправить жизнь можно только осознанным глубоким покаянием, изменением всего строя жизни, возвращением на путь добра и правды, то есть к Богу".
    Святитель Филипп был убит 23 декабря 1569 г. В 1591 г. его мощи были перенесены из Тверского Отроча монастыря в Соловецкий, а в 1652 г., радением знаменитого Никона и с большими торжествами - в московский Успенский монастырь. Память святителя Филиппа празднуется 5 октября, 9 января, 30 мая, 9 августа, а также в первое воскресенье после 29 июня, во второе и третье воскресенье по Пятидесятнице. 3 июля отмечается перенесение мощей святителя в Москву.
    Россия знает духовных учителей своих, даже величайших из длинного их ряда, очень плохо. Митрополит Филипп - одна из чистейших душ, рожденных Московским царством. Имя его мерцает путеводной звездой, освещающей дорогу нашей Церкви. Оно достойно вечной благодарной памяти христиан.

    www.politjournal.ru