ПРОПОВЕДЬ МИТРОПОЛИТА ГРИГОРИЯ (ПОСТНИКОВА), НОВГОРОДСКОГО И САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО (+1860Г.) В ДЕНЬ УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ.
Участь друга истины.
Бывают люди необыкновенные. Их образ действования обращает на себя всеобщее внимание. Таковые люди не всегда бывают отличные герои, завоеватели, правители народов и сочинители. Людям сего рода дивимся и часто не можем или не чувствуем ни малого побуждения им подражать. Но бывают такие необыкновенные люди, на образ действования коих все смотрят с особенным уважением и глубоко чувствуют в себе побуждение подражать им. Это — истинно великие люди.
Среди таких истинно великих людей отличается Креститель Христов Иоанн. Он сделал для достижения великой, назначенной ему от Бога цели совершенно все, что мог. Живя в пустыне до самых мужеских лет своей жизни, он неутомимо трудился над духовным образованием своего ума и сердца. И чтобы этот его труд увенчался желанным успехом, он непрестанно держал свою чувственность в весьма крепкой цепи, никогда не доставляя ей свободы и удовлетворяя ей только в самом необходимом. Когда он созрел, когда его ум, его сердце, его чувственная природа и вся его деятельность получили твердое направление, согласное с законом Божиим, тогда Господь Бог послал его к преступному Израилю с требованием от него покаяния и достойных покаяния плодов. Беспрекословно взялся он за исполнение данного ему поручения и исполнял его со всем усердием и благоразумием, какое только была нужно и возможно. Он обличал пороки в людях всех званий как самый верный друг истины и от всех требовал покаяния и исправления. Что было следствием его верности своему званию? Это показывает сегодняшнее Евангелие. На это Евангелие хочу обратить внимание, дабы, в общее назидание, увидеть в участи Крестителя Иоанна участь друга истины.
Если смотреть на божбу (клятва Божьем именем) и на присягу, которыми люди так часто подтверждают истину своих слов, то должно было бы думать, что они всегда говорят сущую правду. Но, к несчастью, самая наибольшая часть людей своей божбой и присягой прикрывают свою ложь и свой обман. Если также взять во внимание то, что ложь и обман противны нашей природе и что не совсем испорченный человек не может скрыть на своем лице краски, когда говорит ложь, то должно было бы думать, что истина господствует между людьми везде и что они всегда говорят только истину. Но, к сожалению, опыт очень часто показывает, что у весьма многих людей краска еще сильнее выступает на лице тогда, когда они должны бывают говорить и говорят истину.
Не тот друг истины, кто только утверждает, что говорит истину, а тот, кто ненавидит ложь и обман, у кого внешность есть зеркало его сердечных чувствований и мыслей и кто, ненавидя ложь, обнаруживает истину особенно тогда, когда должен или может пресечь грех, обличить бесстыдную ложь, посрамить дерзкий порок, а наипаче когда должно бывает высказать истину в пользу веры, добродетели и человеческого права. Друг истины не молчит, когда молчание — грех и только прикрытие греха, но смело говорит, и говорит не из славы, не из денег или из какой-либо иной земной выгоды, а потому, чтобы не потерять благоволения Божия и мира своей совести. Друг истины жертвует истине всеми своими земными выгодами.
Таков и был святой Иоанн Креститель. Он открыто и свободно говорил истину фарисеям, саддукеям и их приверженцам, срывая с них благовидную личину, которой они прикрывались, и показывая их в истинном, вполне отвратительном их виде. Он свободно говорил истину мытарям —корыстолюбивым сборщикам государственных податей, римским воинам, делавшим так много обид иудейскому народу, и, наконец, самому Ироду, бывшему тогда галилейским царем. Этот Ирод, прямо против закона Божия, взял за себя в замужество Иродиаду, жену своего родного брата Филиппа, бывшего еще в живых и имевшего дочь (Лев. 18, 16; 20, 21). Такой грех на царском престоле был весьма соблазнителен. Иоанн, как ревнитель закона Божия и Божий посланник, в одно из тех времен, когда он был допущен ко двору как человек необыкновенный, бестрепетно сказал Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18),
Истина в не любящем истины всегда производит злобу, и чем сильнее человек, не любящий истины, тем опаснее его злоба для любящих истину и тем своевольнее и жесточе он поступает с любящим истину. Ирод, выслушав сказанную истину, посадил Иоанна в темницу. Он лишил бы Иоанна и жизни, но боялся народного возмущения, ибо народ почитал Иоанна за пророка Божия и весьма уважал его (Мф. 14, 5).
Итак, Иоанн должен был сидеть в темнице, потому что долг и совесть не позволяли ему поступать не по истине. Он пил одну чашу со всеми прежде и после него прославившимися друзьями истины, которые были всяким образом гонимы за истину, потому что неправда была противна их совести. Недруги истины, когда они начальники, обыкновенно требуют того, чтобы одобряли их поступки. Иоанну нельзя было одобрять порока Иродова: человек Божий должен был стараться пресечь видимый тяжкий порок и посему — обличить его.
Если бы Иоанн был человек гибкий, каковые в мире почти обыкновенно везде бывают в особенной милости, то в случае нужды он употребил бы свои дарования на оправдание порока или воспользовался бы подлой мудростью сынов мира, которые обыкновенно молчат о зле, если от своего молчания видят свои выгоды; но Иоанн был человек твердый и святой, ему можно было поступить только так, как он поступил.
Если бы Иоаннова жизнь окончилась не насильственно, то он не привлекал бы к себе нашего сердца так много, как теперь. Нам горько, но в то же время и приятно видеть лишенным свободы человека, твердо преданного истине; видеть сильного проповедника добродетели томящимся с преступниками в темнице; видеть друга человечества умирающим позорной смертью в самом цвете мужеских лет — умирающим за то, что Бог посредством его обличил порок; видеть, что этот друг истины и добродетели, презирая всякий человеческий страх, спокойно смотрел на меч, с которым пришли за его головой. Он больше готов был сидеть в темнице и даже потерять свою голову, нежели изменить истине.
Мы горько плакали бы о незаслуженной участи Иоанна Крестителя, но знаем, что его участь доставила ему вечное блаженство, которым наслаждаются все верные друзья истины.
Иоаннова участь ясно показывает нам, каковы ненавистники истины и как они ведут себя с ее друзьями. Иоанна все почитали пророком. Народ часто был совершенно увлекаем силой истины, проповеданной Иоанном. Сам Ирод с удовольствием слушал Иоанна (Мк. 6, 20), когда истина Иоанновых слов касалась не прямо его, — но как скоро Иоанн коснулся преступной стороны самого Ирода, Ирод тотчас сделался другим человеком. Ироду самому должно было видеть, что его поведение подавало народу пагубный пример, но необузданная страсть ослепила его: он не видел своего преступления. За страсть, которую Иоанн хотел исторгнуть из Иродова сердца, стояла вся сила Иродовой чувственности. Голос Иоанновой истины вместо спасительного действия на Ирода привел Ирода сперва в сильный гнев, а потом в осторожность, внушаемую злой мудростью мира. Именно: чтобы Иоанн замолчал пред ним и не говорил народу а его преступном сожитии, Ирод запер его в темницу.
Участь Иоаннова, далее, показывает, что для нас весьма опасно возбуждать истиной в ненавистниках истины негодование. На большом пиршестве у Ирода плясала дочь незаконной его жены. Ирод тогда, вероятно, распален был вином и сладострастием так, что плясавшая довела его прелестью своих телодвижений до самого безумного обещания. Проси у меня, чего хочешь, и дам тебе, — сказал он ей с клятвой (Мк. 6, 22). При таком своем обещании Ирод, конечно, не думал об Иоанне и его голове; но о чем не думал муж, то тотчас пришло в голову его развратной жене или, правильнее, наложнице. Женское сердце по природе мягко, открыто, чувствительно и готово на добро, но если оно заразится ядовитым дыханием порока, то весьма удобно может быть увлечено в самое гнусное преступление. Это и произошло во дворце Ирода. По остатку некоторого уважения к Иоанну, а особенно по уважению приверженности к Иоанну народа Ирод еще щадил жизнь Иоанна. Но раздраженная обличением Иродиада не думала ни о чем, а искала только случая уничтожить обличителя. Обещание царя дочери ее было для нее наилучшим случаем к исполнению своего желания. Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя, — сказала царю наученная матерью дочь (Мк. 6, 25), которая, как видно, и сама уже была весьма развратна, а по своему легкомыслию еще не могла хорошо обсудить всей гнусности своей просьбы. У Ирода проснулась было совесть: прискорбен быв царь от такой просьбы (Мк. 6, 26). Но чего не сделает человек, раздружившийся с истиной! Безумно данное с клятвой обещание и гости, при которых дано то обещание, тотчас заглушили в Ироде голос совести так, как бы его совершенно не было, и произвели в нем самую черную измену истине. Ирод тотчас, послав оруженосца... повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице (Мк. 6, 27-28). Так опасны враги истины! Для человека, не слушающего и ненавидящего голос истины, нет ничего святого!
Участь Иоанна Крестителя, наконец, напоминает нам весьма важную молитву Иисуса Христа к Своему Отцу Богу о Своих последователях: Освяти их истиною Твоею (Ин. 17, 17), а вместе с этой молитвой и то, что истина должна быть самым главным качеством нашего сердца, хотя бы она иногда была весьма горька для нашего самолюбия и крайне противна нашей чувственности. Посему будем желать и молиться, чтобы Господь Бог больше послал нам друзей истины, дабы они, не тревожась никаким человеческим страхом, наказывали обличением наши глупости, грехи и неправды. Ибо где не бывает друзей истины, там скоро плодится неправды и усиливаются страсти; там добрые нравы приходят в упадок; там бегают от добродетели как от чего-то вредного; там честный человек не смеет обнаружить своего голоса против усиливающегося разврата; там обижаемые и угнетаемые должны только страдать и молчать; там путь к должностям и почестям пролагают только подлая лесть, мирские связи или деньги; там все колеблет общественное благосостояние, и общество несется в погибель стремглав. Напротив, где все говорят истину откровенно и ясно, там она не таится ни перед кем; там слушают ее голос с уважением; там цветут справедливость и добродетель; там пагубные зародыши страстей и грехов истребляются в самом начале; там все состояния благоденствуют, и благоденствие всех сохраняется без особенного усилия. Аминь.