ПРОПОВЕДЬ МИТРОПОЛИТА ГРИГОРИЯ (ПОСТНИКОВА), НОВГОРОДСКОГО И САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО (+1860Г.) В ДЕНЬ УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ.
Участь друга истины.

Бывают люди необыкновенные. Их образ действования обращает на себя всеобщее внимание. Таковые люди не всегда бывают отличные герои, завоеватели, правители народов и сочинители. Людям сего рода дивимся и часто не можем или не чувствуем ни малого побуждения им подражать. Но бывают такие необыкновенные люди, на образ действования коих все смотрят с особенным уважением и глубоко чувствуют в себе побуждение подражать им. Это — истинно великие люди.

Среди таких истинно великих людей отличается Крести­тель Христов Иоанн. Он сделал для достижения великой, назначенной ему от Бога цели совершенно все, что мог. Живя в пустыне до самых мужеских лет своей жизни, он неутомимо трудился над духовным образованием своего ума и сердца. И чтобы этот его труд увенчался желанным успехом, он непрестанно держал свою чувственность в весьма крепкой цепи, никогда не доставляя ей свободы и удовлетворяя ей только в самом необходимом. Когда он созрел, когда его ум, его сердце, его чувственная природа и вся его деятельность получили твердое направление, согласное с законом Божиим, тогда Господь Бог послал его к преступному Израилю с требованием от него покаяния и достойных покаяния плодов. Беспрекословно взялся он за исполнение данного ему поручения и исполнял его со всем усердием и благоразумием, какое только была нужно и возможно. Он обличал пороки в людях всех званий как самый верный друг истины и от всех требовал покаяния и исправления. Что было следствием его верности своему званию? Это показывает сегодняшнее Евангелие. На это Евангелие хочу обратить внимание, дабы, в общее назидание, увидеть в участи Крестителя Иоанна участь друга истины.

Если смотреть на божбу (клятва Божьем именем) и на присягу, которыми люди так часто подтверждают истину своих слов, то должно было бы думать, что они всегда говорят сущую правду. Но, к несчастью, самая наибольшая часть людей своей божбой и присягой при­крывают свою ложь и свой обман. Если также взять во вни­мание то, что ложь и обман противны нашей природе и что не совсем испорченный человек не может скрыть на своем лице краски, когда говорит ложь, то должно было бы думать, что истина господствует между людьми везде и что они всегда говорят только истину. Но, к сожалению, опыт очень часто показывает, что у весьма многих людей краска еще сильнее выступает на лице тогда, когда они должны бывают говорить и говорят истину.

Не тот друг истины, кто только утверждает, что говорит истину, а тот, кто ненавидит ложь и обман, у кого внешность есть зеркало его сердечных чувствований и мыслей и кто, ненавидя ложь, обнаруживает истину особенно тогда, когда должен или может пресечь грех, обличить бесстыдную ложь, посрамить дерзкий порок, а наипаче когда должно бывает высказать истину в пользу веры, добродетели и человеческого права. Друг истины не молчит, когда молчание — грех и только прикрытие греха, но смело говорит, и говорит не из славы, не из денег или из какой-либо иной земной выгоды, а потому, чтобы не потерять благоволения Божия и мира своей совести. Друг истины жертвует истине всеми своими земными выгодами.

Таков и был святой Иоанн Креститель. Он открыто и свободно говорил истину фарисеям, саддукеям и их при­верженцам, срывая с них благовидную личину, которой они прикрывались, и показывая их в истинном, вполне отврати­тельном их виде. Он свободно говорил истину мытарям —корыстолюбивым сборщикам государственных податей, рим­ским воинам, делавшим так много обид иудейскому народу, и, наконец, самому Ироду, бывшему тогда галилейским царем. Этот Ирод, прямо против закона Божия, взял за себя в замужество Иродиаду, жену своего родного брата Филиппа, быв­шего еще в живых и имевшего дочь (Лев. 18, 16; 20, 21). Такой грех на царском престоле был весьма соблазнителен. Иоанн, как ревнитель закона Божия и Божий посланник, в одно из тех времен, когда он был допущен ко двору как чело­век необыкновенный, бестрепетно сказал Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего (Мк. 6, 18),

Истина в не любящем истины всегда производит злобу, и чем сильнее человек, не любящий истины, тем опаснее его злоба для любящих истину и тем своевольнее и жесточе он поступает с любящим истину. Ирод, выслушав сказанную истину, посадил Иоанна в темницу. Он лишил бы Иоанна и жизни, но боялся народного возмущения, ибо народ почитал Иоанна за пророка Божия и весьма уважал его (Мф. 14, 5).

Итак, Иоанн должен был сидеть в темнице, потому что долг и совесть не позволяли ему поступать не по истине. Он пил одну чашу со всеми прежде и после него прославившимися друзьями истины, которые были всяким образом гонимы за истину, потому что неправда была противна их совести. Недруги истины, когда они начальники, обыкно­венно требуют того, чтобы одобряли их поступки. Иоанну нельзя было одобрять порока Иродова: человек Божий должен был стараться пресечь видимый тяжкий порок и посему — обличить его.

Если бы Иоанн был человек гибкий, каковые в мире почти обыкновенно везде бывают в особенной милости, то в случае нужды он употребил бы свои дарования на оправ­дание порока или воспользовался бы подлой мудростью сынов мира, которые обыкновенно молчат о зле, если от своего молчания видят свои выгоды; но Иоанн был человек твер­дый и святой, ему можно было поступить только так, как он поступил.

Если бы Иоаннова жизнь окончилась не насильственно, то он не привлекал бы к себе нашего сердца так много, как теперь. Нам горько, но в то же время и приятно видеть лишенным свободы человека, твердо преданного истине; видеть сильного проповедника добродетели томящимся с преступниками в темнице; видеть друга человечества уми­рающим позорной смертью в самом цвете мужеских лет — ­умирающим за то, что Бог посредством его обличил порок; видеть, что этот друг истины и добродетели, презирая всякий человеческий страх, спокойно смотрел на меч, с которым пришли за его головой. Он больше готов был сидеть в тем­нице и даже потерять свою голову, нежели изменить истине.

Мы горько плакали бы о незаслуженной участи Иоанна Крестителя, но знаем, что его участь доставила ему вечное блаженство, которым наслаждаются все верные друзья истины.

Иоаннова участь ясно показывает нам, каковы ненавист­ники истины и как они ведут себя с ее друзьями. Иоанна все почитали пророком. Народ часто был совершенно увлекаем силой истины, проповеданной Иоанном. Сам Ирод с удоволь­ствием слушал Иоанна (Мк. 6, 20), когда истина Иоанновых слов касалась не прямо его, — но как скоро Иоанн коснулся преступной стороны самого Ирода, Ирод тотчас сделался другим человеком. Ироду самому должно было видеть, что его поведение подавало народу пагубный пример, но необуз­данная страсть ослепила его: он не видел своего преступле­ния. За страсть, которую Иоанн хотел исторгнуть из Иродова сердца, стояла вся сила Иродовой чувственности. Голос Иоанновой истины вместо спасительного действия на Ирода привел Ирода сперва в сильный гнев, а потом в осторож­ность, внушаемую злой мудростью мира. Именно: чтобы Иоанн замолчал пред ним и не говорил народу а его преступ­ном сожитии, Ирод запер его в темницу.

Участь Иоаннова, далее, показывает, что для нас весьма опасно возбуждать истиной в ненавистниках истины негодо­вание. На большом пиршестве у Ирода плясала дочь незакон­ной его жены. Ирод тогда, вероятно, распален был вином и сладострастием так, что плясавшая довела его прелестью своих телодвижений до самого безумного обещания. Проси у меня, чего хочешь, и дам тебе, — сказал он ей с клятвой (Мк. 6, 22). При таком своем обещании Ирод, конечно, не думал об Иоанне и его голове; но о чем не думал муж, то тотчас пришло в голову его развратной жене или, правиль­нее, наложнице. Женское сердце по природе мягко, открыто, чувствительно и готово на добро, но если оно заразится ядовитым дыханием порока, то весьма удобно может быть увлечено в самое гнусное преступление. Это и произошло во дворце Ирода. По остатку некоторого уважения к Иоанну, а особенно по уважению приверженности к Иоанну народа Ирод еще щадил жизнь Иоанна. Но раздраженная обличе­нием Иродиада не думала ни о чем, а искала только случая уничтожить обличителя. Обещание царя дочери ее было для нее наилучшим случаем к исполнению своего желания. Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крести­теля, — сказала царю наученная матерью дочь (Мк. 6, 25), которая, как видно, и сама уже была весьма развратна, а по своему легкомыслию еще не могла хорошо обсудить всей гнусности своей просьбы. У Ирода проснулась было совесть: прискорбен быв царь от такой просьбы (Мк. 6, 26). Но чего не сделает человек, раздружившийся с истиной! Безумно данное с клятвой обещание и гости, при которых дано то обещание, тотчас заглушили в Ироде голос совести так, как бы его совершенно не было, и произвели в нем самую черную измену истине. Ирод тотчас, послав оруженосца... повелел принести голову его. Он пошел, отсек ему голову в темнице (Мк. 6, 27-28). Так опасны враги истины! Для чело­века, не слушающего и ненавидящего голос истины, нет ничего святого!

Участь Иоанна Крестителя, наконец, напоминает нам весьма важную молитву Иисуса Христа к Своему Отцу Богу о Своих последователях: Освяти их истиною Твоею (Ин. 17, 17), а вместе с этой молитвой и то, что истина должна быть самым главным качеством нашего сердца, хотя бы она иногда была весьма горька для нашего самолюбия и крайне противна нашей чувственности. Посему будем желать и молиться, чтобы Господь Бог больше послал нам друзей истины, дабы они, не тревожась никаким человечес­ким страхом, наказывали обличением наши глупости, грехи и неправды. Ибо где не бывает друзей истины, там скоро пло­дится неправды и усиливаются страсти; там добрые нравы приходят в упадок; там бегают от добродетели как от чего-то вредного; там честный человек не смеет обнаружить своего голоса против усиливающегося разврата; там обижаемые и угнетаемые должны только страдать и молчать; там путь к должностям и почестям пролагают только подлая лесть, мирские связи или деньги; там все колеблет общественное благосостояние, и общество несется в погибель стремглав. Напротив, где все говорят истину откровенно и ясно, там она не таится ни перед кем; там слушают ее голос с уважением; там цветут справедливость и добродетель; там пагубные зародыши страстей и грехов истребляются в самом начале; там все состояния благоденствуют, и благоденствие всех сохраняется без особенного усилия. Аминь.